Уолтер почувствовал, что от этих слов у него волосы зашевелились на голове.

Она была невинной – но разве могла понять это Эмма? Ему стало обидно за графа, который теперь не мог постоять за себя.

– У тебя нет причин жаловаться. Лорд Кэверс относился к тебе справедливо. Тебя никогда ни в чем не ограничивали, пока он не умер. Он даже не намекал на то, что он твой отец. Он сделал все от него зависящее, чтобы ты могла найти себе достойного мужа.

– Как глупы люди, придающие репутации такое значение! – Она напряженно рассмеялась. – Все это такие мелочи!

Уолтер почувствовал на себе ее враждебный взгляд.

– Ты так говоришь, потому что теперь ты замужем и тебе нечего терять.

– Нечего терять?

Ее улыбка была столь же фальшивой, как и мушка на напудренной щеке. Она притворилась, что его слова ее не задели.

– Моя репутация с тех пор, как я вышла замуж, оказалась слегка подмоченной, и тут мне не в чем винить своего отца. Лорд Эйтон, мой высокочтимый супруг, в первую ночь после свадьбы был глубоко уязвлен тем, что я не девственница.

Уолтер почувствовал, как у него что-то сжалось в груди.

– Отчего это ты так внезапно побледнел, любовь моя? – Эмма дотронулась до его колена.

Она засмеялась и, откинув вуаль с лица, сняла ее. Вытащив шпильки, она потрясла головой, и тяжелая масса золотистых волос заструилась по ее плечам.

– Тебе не о чем беспокоиться. Лайон считает, что это Дэвид лишил меня невинности, а я отнюдь не стремилась рассеять его заблуждения. Хотя очень забавно было наблюдать за ним. Лайон так привык к мысли об одном мужчине, об одной связи, которая могла у меня быть. В то время как я знаю, что он затаскивал к себе в кровать разных женщин. Насколько же смешно устроены мужчины!

Уолтер отвернулся. Ему хотелось как-то уклониться от ее ядовитых стрел.

Эмма прислонилась к нему плечом.

– Сейчас ты тоже сердишься на меня. Но с какой стати, любовь моя? Ты ревнуешь? Ты не хотел бы узнать, чем отличается наша с тобой любовь от других? С Лайоном? С Дэвидом?

– Я не хочу, чтобы со мной так шутили, Эмма. Оставь меня в покое.

– Но я не могу оставить тебя. Ты должен понять это наконец.

Эмма снова дотронулась до его колена, затем просунула руку между его ног.

– Это было очень давно, Уолтер, но я не могу забыть того, что было между нами.

Она губами коснулась его подбородка.

– Мы можем ускользнуть в твой замок на несколько часов, чтобы заняться там любовью. Ты будешь делать со мной все, что тебе угодно. Никто не узнает об этом.

Он отбросил ее от себя с такой силой, что она упала на пол кареты.

– Буду знать! – прорычал он. – Но предавать свою семью – никогда! Ты замужем за моим кузеном, за человеком, которого я очень уважаю. Послушай меня, Эмма. Я оставил позади все, что было между нами, что случилось всего лишь однажды. И ничего между нами больше не будет. Ты слышишь меня? Ничего!

Ударив кулаком в стенку кареты, он приказал кучеру остановиться. И не успел экипаж замереть на месте, как Уолтер, открыв дверцу, выскочил из нее и устремился в лес, к реке… подальше от этого кошмара.

Глава 18

Как бы мало Вайолет ни знала капитана Пеннингтона, она была уверена в том, что между ним и Гвинет все будет отлично. Она видела, что он влюблен без памяти. И как бы мало Вайолет ни было известно о любви, она знала – его чувства искренние. Этот человек, обуреваемый страстями, готов идти до конца, чтобы получить желаемое.

Образ Неда Кранча еще не совсем изгладился из памяти Вайолет. Гвинет не имела никакого опыта общения с такими лживыми негодяями, как Нед Кранч, и не понимала, какое это счастье иметь рядом такого человека, который заботится о тебе, всецело тебе предан, мечтает о счастье с тобой, уважает тебя и любит. Вайолет покачала головой и принялась выстраивать книги на полках. Она не хотела вспоминать свое прошлое – убитого каменщика и все связанные с этим ужасы.

Слабый огонек надежды затеплился в ее сознании – если ей позволят остаться здесь навсегда, она сможет навещать могилку своей девочки.

Вдруг в комнату влетела взволнованная служанка:

– К мисс Гвинет приехала гостья, мисс! Она дожидается в Дубовом зале.

Вайолет тут же вспомнила обещания и угрозы Дэвида.

– Она в Гринбрей-Холле впервые, мисс Вайолет, но мы ее хорошо знаем. – Девушка понизила голос. – Это сама леди Эйтон из Баронсфорда! Еще хорошо, что сейчас нет леди Кэверс, а то она устроила бы настоящий скандал, будьте уверены!

Служанка продолжала что-то болтать, но Вайолет ее уже не слышала. Она замерла на месте и побледнела. Ноги ее не слушались, сердце билось испуганно и тревожно, сотни самых разных мыслей проносились в голове. Она не знала, что сказать Миллисент. Как лучше объяснить ей все? С чего начать разговор?

– Пойду найду мисс Гвинет, – прошептала она, пытаясь стронуться с места.

– Но ее сиятельство хотели поговорить сначала с вами, – произнесла служанка, глядя на Вайолет. – Вам плохо, мисс?

– Нет, я чувствую себя хорошо, спасибо.

– Нас поразило, что она вас знает.

Если бы они узнали обстоятельства, при которых она оставила дом леди Эйтон, то это поразило бы их еще больше. Вайолет глубоко вздохнула, поправила на юбке почти невидимые складки и направилась вниз.

Дэвид долго не понимал, насколько ему необходима Гвинет, насколько она для него желанна. И вот теперь они лежали среди беспорядочно разбросанной одежды, а их тела еще не остыли от страсти. Дэвид лениво пошевелился.

– Должна признаться тебе, Дэвид, – прошептала Гвинет, – это было гораздо лучше, чем тогда, в Гретна-Грин.

Она улыбнулась, нежно прильнула к нему, одной ногой поглаживая его поверх брюк, которые он даже не успел до конца снять, и поцеловала его в шею.

У нее было расстегнуто платье, так что была видна сорочка, едва скрывавшая ее белую грудь. Юбки представляли собой скомканную груду ткани, на которой они оба как раз и лежали. Но даже в таком виде она была восхитительна и очаровательна, и Дэвид снова привлек ее к себе.

– Теперь ты веришь, что в искусстве любви мне нет равных?

Гвинет сначала оглядела комнату, и ее взгляд остановился на портретах Эммы. Ее чудесные зеленые глаза подернулись влагой, когда она посмотрела на него. – Я верю тебе.

– Тогда поверишь ли ты, если я скажу, что задолго до смерти Эммы, а точнее, со дня ее помолвки с Лайоном, я покончил со своей безрассудной страстью?

– Теперь верю. – Она кивнула. – Однако твои поступки говорят об обратном. Ты уехал сразу после ее смерти. Ты даже не поддержал Лайона, хотя он очень страдал и был ранен. Многие, в том числе и я, могли бы сказать, что тебя гнала прочь твоя любовь, из-за нее ты возненавидел всех нас.

– Что гнало меня прочь… – Дэвид запнулся, внимательно рассматривая портрет Эммы. События, сопутствовавшие падению Эммы со скалы, пронеслись перед его глазами. Крики людей, пропитанная злобой и раздражением обстановка – все вновь всплыло в его памяти. В тот день в Бароне-форде не ощущалось и тени праздничного настроения, одна только враждебность и неприязнь. Дэвид вздохнул.

– Я не верю, что смерть Эммы была несчастным случаем.

– Всю ночь шел ливень. Скалы, наверное, были очень скользкими от дождя. Она могла просто поскользнуться и упасть.

– Эти скалы были ей известны лучше, чем любому из нас. По той тропинке она бегала еще ребенком, – возразил Дэвид. – Но вот почему она пошла туда – непонятно!

– А кто знал, зачем она пошла туда?

– Только не я, – Дэвид взглянул на нее, – ведь в этот день я должен был уехать из Баронсфорда. Я уверен, что кто-то толкнул ее. У меня такое творилось в душе, что я вряд ли чем-нибудь мог помочь Лайону.

Гвинет высвободилась из его объятий и села, поправляя юбки.